Москва. 11 сентября. INTERFAX.RU - Замгоссекретаря США по делам Европы и Евразии Филипп Гордон, посетивший на этой неделе Москву, в интервью корреспондентам "Интерфакса" Ксении Байгаровой и Александра Корзуна высказывается по наиболее острым вопросам российско-американских отношений.
Г-н Гордон, какова была цель вашей поездки в Москву?
Как известно, начало нового политического сезона откроется двумя важными событиями в российско-американских отношениях – встречей "на полях" саммита G20 в Питсбурге президентов России и США и первым заседанием сопредседателей президентской комиссии – главами внешнеполитических ведомств РФ и США?
Определены ли повестка дня предстоящей встречи президентов и встречи Сергея Лаврова и Хиллари Клинтон?
Я приехал в Москву с краткой поездкой в развитие договоренностей, достигнутых в ходе июльского визита президента США Барака Обамы в Россию. Мы объявили о новом этапе отношений между США и Россией, наши президенты создали комиссию с 14 различными рабочими группами. Теперь, в конце лета, спустя два месяца после визита президента, очень подходящее время приехать и встретиться с российскими партнерами, чтобы посмотреть, как идут дела в этих рабочих группах, а также продвинуться вперед по нашей повестке дня, обсудить ключевые вопросы американо-российских отношений, включая СНВ, проблемы Афганистана и Ирана, проблемы нераспространения, европейской безопасности, НАТО и другие вопросы.
Для меня этот визит стал прекрасной возможностью развить договоренности президентов, продвинуться в укреплении новых отношений с Россией и подготовить предстоящие встречи президентов США и России в сентябре, а также встречу госсекретаря Хиллари Клинтон с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым .
Известно, что к встрече президентов России и США 23 сентября в Нью-Йорке готовится о ходе работы над новым договором взамен СНВ-1. Какие основные разногласия в позициях сторон еще предстоит преодолеть, можно ли говорить о прогрессе?
Если отвечать кратко – то да. Мы достигли прогресса, уже состоялось несколько раундов консультаций. Доклад, в котором зафиксирован этот прогресс, получат наши президенты 23 сентября.
Я обсуждал этот вопрос и должен сказать, что мы уже обменялись томами текста по различиям наших позиций. Различие наших подходов хорошо известно и может быть преодолено. Мы не согласны по численным параметрам, это стало ясно в момент, когда подписали совместное понимание по СНВ во время саммита. Напомню, в договоре закреплены пределы, и сейчас одна сторона готова на один численный параметр (сокращения вооружений – ИФ), а другая называет иную цифру. Работа переговорщиков заключается в том, чтобы свести к минимуму эту разницу и найти решение, которое устроит обе стороны.
Кроме того, сохраняются разногласия по поводу взаимосвязи оборонительных и наступательных вооружений. Мы рассматриваем новый договор как документ, предусматривающий сокращение наступательных вооружений. А что касается оборонительных вооружений, то это отдельный вопрос. Но, повторю, я не думаю, что эти разногласия непреодолимы. Ведь это очень непростая задача – за столь короткий срок подготовить такой сложный договор, включающий меры верификации, причем окончательно согласованный и узаконенный. Но, я думаю, это реальная задача. В том, что касается целей, у нас нет разногласий.
То есть, Вы уверены, что до истечения срока СНВ-1 5 декабря этого года удастся договориться о новом документе?
Никогда нельзя быть уверенным в чем-то. У нас есть разногласия, и они должны быть преодолены. И опять же, очень сложно технически вести настолько серьезные переговоры в такой короткий период времени. Так что я предпочитаю говорить о том, что я испытываю оптимизм и надежду. Хотя мы не можем быть уверенными. Эти переговоры предполагают, что необходимо преодолеть ряд разногласий.
Мы уже представили друг другу отрывки текста. В них есть скобки, что означает отсутствие согласия. Переговорщикам предстоит избавиться от скобок по всему тексту.
Новый договор СНВ будет таким же большим, как телефонная книга?
Да, потому что там очень много деталей. Нам также нужно выйти на согласованные меры верификации. Это неизбежно будет многостраничный документ. Это важное соглашение. Многое содержится в СНВ-1, в нем уже есть много специфических правовых деталей, которые могут быть использованы в новом документе.
В Москве увязывают работу над новым договоров СНВ с планами США по развертыванию элементов ПРО в Восточной Европе. Президент США Б.Обама заявлял в Москве, что оценка целесообразности такого решения должна быть сформулирована до конца лета – в сентябре. Когда российской стороне ждать ответа? Если мы правильно поняли, США на связывают новый договор с планами размещения ПРО в Чехии и Польше?
Мы рассматриваем СНВ как документ, предусматривающий сокращение наступательных вооружений. Именно эту цель поставили президенты своим командам, и именно об этом говорится в СНВ-1. Так что это – отдельные вопросы. Что касается ПРО, то, как известно, президент Барак Обама поручил провести обзор планов США в сфере противоракетной обороны. Этот обзор на подходе. Думаю, скоро появятся итоги этого обзора, и тогда мы будем вести консультации с нашими союзниками и российским правительством. Как уже отмечалось, этот обзор предусматривает анализ угроз, а также определяет эффективность и стоимость различных подходов к их преодолению.
Рассматриваются ли в Вашингтоне какие-либо альтернативные варианты в сфере ПРО, например, размещение ее элементов не в Восточной Европе, а, скажем, в России или в других регионах? Недавно СМИ писали, что элементы американской ПРО могут появиться даже в Израиле…
Не верьте всему, что пишут о противоракетной обороне. Я читал массу интересных вещей о противоракетной обороне. В настоящее время в рамках проводимого нами обзора все возможности изучаются с точки зрения нахождения наилучшего подхода. И мы открыты к сотрудничеству в этой сфере с Россией. Мы полагаем, что Россия сталкивается с теми же ракетными угрозами, с которыми сталкиваемся мы и наши союзники. Мы можем найти способы работать вместе с Россией, и это будет хорошим делом.
"Восьмерка" дала Ирану срок до сентября для возвращения за стол переговоров. Будут ли США на "восьмерке" в рамках Генассамблеи или на "двадцатке" в Питсбурге настаивать на наказании Ирана? И что США ждут в этом плане от России?
Иран – это отдельный вопрос, и мы сейчас не говорим о наказании. Мы хотим, чтобы Иран ответил на предложения международного сообщества, восстановил доверие к своей ядерной программе. Это было бы наилучшим вариантом - чтобы Иран предоставил международному сообществу факты, восстанавливающие доверие. Даже в противном случае речь идет не о наказании Ирана, а о том, чтобы Тегерану пришлось платить более высокую цену за свой курс, который вызывает у нас озабоченность, ведь он может привести к тому, что Иран получит ядерное оружие, и к дальнейшему его распространению в регионе. Мы полагаем, что предотвращение подобного развития событий в общих интересах России, США и других. Так что мы думаем, что если Иран не предоставит ответ, необходима коллективная реакция на действия Тегерана и Россия играет в этом центральную роль. Это не вопрос для обсуждения на Генеральной Ассамблее. Это – вопрос Совета Безопасности, который уже предпринял ряд шагов, включая санкционные резолюции против Ирана в соответствии с главой 7 (Устава ООН). Этой проблемой должен заниматься Совет Безопасности, который обладает полномочиями решать вопросы международного мира и безопасности. Поэтому мы выступаем за продолжение диалога с Россией. Мы будем работать над совместной оценкой угроз, как и договорились в июле наши президенты. Надеемся, что Россия присоединится к нам и нашим партнерам в наших усилиях по увеличению давления на Иран, чтобы Тегеран ощутил, что он теряет, отказываясь от сотрудничества.
Когда начнется практическая реализация соглашения об американском военном транзите в Афганистан через Россию? Намерены ли США расширять транзитные центры в республиках Центральной Азии?
Что касается соглашения о транзите в Афганистан, наши страны работают над техническими деталями, что позволит нам двигаться вперед по договоренностям, достигнутым на саммите. Насколько я понимаю, в ближайшие недели или месяцы мы сможем начать воздушный транзит, выполнять соглашение. Мы удовлетворены этим, это – хороший пример того, как мы, Соединенные Штаты и Россия, можем сотрудничать в конкретных сферах общих интересов. И здесь нет никакого торга, мы не действуем по принципу quid pro quo. Просто у нас совместный интерес, мы работаем вместе и осуществляем задуманное.
Мы хотим как можно больше разнообразить маршруты доставки грузов в Афганистан. В эту страну так нелегко добраться, так что мы всегда открыты для различных соглашений. То, которое мы имеем с Россией, укрепит и диверсифицирует наши возможности по доставке грузов и снизит необходимость рассматривать другие варианты, хотя мы хотим сделать все, что в наших силах.
Как Вы можете прокомментировать признание Венесуэлой независимости Абхазии и Южной Осетии?
Если действительно Венесуэла признала независимость Абхазии и Южной Осетии, то я не думаю, что это добавит легитимности так называемой независимости Южной Осетии и Абхазии. Тот факт, что Венесуэла ее признала, означает лишь, что Россия нашла еще одну страну, помимо законодательной власти Никарагуа, которая признала независимость, что в действительности подчеркивает то, насколько такая позиция изолирована. Мы, как и подавляющее большинство государств, продолжаем считать, что эти образования являются частью Грузии. Выход не в том, чтобы признать их независимость, а в том, чтобы прежде всего стабилизировать ситуацию и потом облегчить их интеграцию в международно признанную Грузию.
Президент Абхазии пригрозил уничтожать грузинские корабли, нарушающие абхазскую морскую границу. Россия предупредила Грузию о том, что ее попытки воспрепятствовать проходу судов третьих стран к берегам Абхазии чреваты серьезными военными инцидентами. Какова позиция США по этому вопросу?
Мы испытываем в связи с этим озабоченность, это именно тот уровень напряженности, которого мы стремимся избежать. Ведь отсутствие взаимопонимания и недостаток коммуникации могут привести к конфликту, который, в свою очередь, обернется еще большим конфликтом. Поэтому мы должны работать, вести совместные переговоры с Грузией и Россией. На дискуссиях в Женеве на следующей неделе эта тема будет обсуждаться. Мы призовем все стороны избежать громкой риторики и ненужных действий. Ошибки могут всем нам доставить неприятности
Какие препятствия, на Ваш взгляд, сохраняются на пути членства России в ВТО?
Есть некоторые препятствия. Но прежде всего хочу подчеркнуть, что мы хотим, чтобы Россия стала членом ВТО. Как заявил президент Обама, мы хотели бы видеть Россию процветающей страной. Это было бы в интересах США, ведь членство в ВТО ведет к процветанию России и других государств.
Да, пока остаются некоторые вопросы, к примеру, в сфере сельского хозяйства или защиты интеллектуальной собственности, и эксперты должны их проработать, что станет политическим сигналом и будет способствовать продвижению вперед на пути к этой цели.
Но мы были озадачены предложением российской стороны учредить таможенный союз с Белоруссией и Казахстаном. Мы опасаемся, что это замедлит процесс вступления России в ВТО, поскольку указанные страны не прошли такой долгий путь, как Россия. Надеюсь, что этот процесс не замедлится, а, напротив, будет продвигаться.
Вернет ли администрация США в конгресс отозванное в прошлом году из-за событий вокруг Южной Осетии соглашение о сотрудничестве с РФ в области мирного атома?
Мне не известно о каких-либо планах в настоящий момент вернуть документ в Конгресс. Убежден, что это соглашение заслуживает одобрения, мы хотим его реализовывать. Но в настоящее время этот вопрос не стоит в повестке дня.
Каковы перспективы отмены поправки Джексона-Вэника?
Мы полагаем, что поправка Джексона-Вэника – это анахронизм, она больше не отвечает реалиям наших сегодняшних отношений, ее положения на самом деле уже не применяются. Но конгресс вряд ли пойдет на ее отмену, пока существуют беспокоящие его вопросы, связанные с протекционизмом, например в том, что касается импорта свинины. Так что я думаю, если Россия изменит свою позицию по некоторым проблемным темам в сфере торговли, то вероятность отмены этой поправки конгрессом возрастет. Я хочу еще раз ясно заявить – поправка Джексона-Вэника устарела, и мы должны двигаться дальше.
