Валетта. 6 апреля. INTERFAX.RU - О том, что в порт Валетты прибудет украинский корабль "Констянтин Ольшанский" с эвакуированными из Ливии мирными гражданами в количестве 192 человек, известно было местной прессе заранее - у причала выстроилась ровная шеренга корреспондентов и операторов с легкими камерами. Судно пришвартовывалось около часа дня по местному времени, чуть меньше решался вопрос с визой для тех, кто покидает "Ольшанского", чтобы осесть на Мальте или двинуться дальше - в Америку или Европу, но по воздуху. Визы печатали прямо на корабле: у лестницы на борту за столом сидел сотрудник посольства и разворачивал вручаемые ему паспорта. С лестницы сходили один за другим граждане Англии, Франции, Ливии. Матросы выносили с трапа огромные и маленькие чемоданы, детские коляски, инвалидные кресла, корзины с котами. В спешке спускались один за другим ливийские граждане, собирались группами и покидали порт. С корабля на толпу стоящих на берегу смотрел оператор украинского телевидения. На судне остались только украинцы и трое россиян.
Оставляя родину
Ясмин стояла у причала в окружении нескольких родственников.
- Как прошла эвакуация?
- Все было в порядке, спокойно.
- Вы ливийка?
- Наполовину ливийка, наполовину англичанка. В Ливии была вся наша жизнь.
- Почему же Вы уехали?
- У меня еще шесть родственников в Великобритании, в том числе дедушка, который болеет, а потому мне просто надо было уехать по семейным обстоятельствам. Вот и все. Если бы не было семейных хлопот, я бы из Ливии не уехала. Никакой особой нужды, никакой опасности.
За другим собеседником, по виду тоже напоминающим ливийца, пришлось бежать через всю пристань. Он спустился с корабля одним из последних, когда все журналисты с камерами уже покинули порт. Мой собеседник толкал вперед коляску с ребенком, позади и впереди него шли еще люди – по-видимому, родственники. Рядом шел посол Ирландии.
- Расскажите, как проходила ваша эвакуация из Ливии, пожалуйста.
- Я не хочу проблем и светиться, если вы будете показывать меня по телевизору – у меня семья, дети, я не могу их подставлять.
- Просто опишите, пожалуйста, что это такое, эвакуация из охваченной волнениями страны.
- Это каждый день показывают в новостях. Обычные горожане умирают каждый день везде. Бомбардировка в Ливии убивает мирных жителей.
- Так, значит, была необходимость в эвакуации из-за реальной опасности или вы покинули страну по другой причине?
- Никакой "другой причины". Я бы никуда не поехал, я хотел остаться дома, в своей стране. Но они бомбят каждый день, гибнут простые люди, и мы покидаем наши дома. Я не понимаю, как правительство может спокойно смотреть на то, как всюду умирают люди в моей стране.
- Каков процесс – Вы подаете документы в посольство, ожидаете своей очереди?
- Нет. Я наполовину ирландец, у меня два паспорта – ливийский и ирландский. У нас были большие проблемы с тем, чтобы попасть на корабль, так как правительство отказывало всем, у кого ливийский паспорт. Гражданам Ливии не разрешено покидать страну.
- Как же вам удалось избежать всех трудностей?
- С божьей помощью, иншалла.
- Путешествие на корабле прошло нормально?
- Да, все было очень хорошо. Украинская команда и правительство были к нам очень внимательны и добры.
Возвращение на родину
Среди граждан разных стран на борту украинского судна были и россияне, Сергей Петляков и его жена Людмила, врачи из Новороссийска, работавшие в Ливии. Они также согласились побеседовать с нашим корреспондентом. Первым на вопросы ответил Сергей, а затем слово взяла его жена. Рассказы получились чуть разные. Впрочем, как обычно, как мужчина и женщина рассказывают об одном и том же.
- Как прошла эвакуация, как дорога?
- В десять часов утра мы вышли из дома, вскоре были в морском порту. Посидели, подождали, пока регистрации, в три часа уже были на борту корабля. Тяжелые вещи нам помогали нести матросы, украинские моряки. Все разгрузили, быстренько всех зарегистрировали, визы поставили.
- Вы на свои деньги плывете обратно, к себе в Новороссийск?
- Нет, бесплатно. Это спасательная операция. Я слышал, что это указ президента Украины, гуманитарная миссия. Это точно так же, как наш самолет МЧС неделю назад из Триполи летел. Там тоже летели болгары, турки, украинцы, наших человек семьдесят и еще человек тридцать других национальностей. Все помогают друг другу чисто по-братски, безвозмездно.
- Как по Вашему мнению, россиян в Ливии много осталось?
- Человек 50, может быть сто во всей Ливии наберется. Украинцев больше. Они работают, оперируют. Там очень много госпиталей – ожоговый, кардиологический, центр пластической хирургии, почечный. К слову, медицина оснащена по европейским меркам. У нас не каждый областной центр так оснащен, как у них в Триполи. А специалисты все были приглашенные. Медсестры, в основном, украинские, филиппинские, русские. Врачи, опять же – русские, украинцы (единицы – итальянцы, французы, греки). Никаких проблем на этой почве не было.
- Сейчас, получается, Ливия рискует остаться без врачей?
- Да, по крайней мере, многие клиники. У них там есть НАФТА-клиника (как они говорят) – это русско-украинско-ливийская клиника с преобладающим украинским капиталом. И там работало очень много украинских врачей. Сейчас они все уехали. Финансирование шло через Великобританию. С введением блокады финансирование прекратилось, врачам платить нечем. И все – клиника закрылась. Кто-то где-то устроился в других клиниках, но в основном все уехали. А это же тысяча была врачей.
- Сергей Анатольевич, а что вы делали в Ливии?
- Мы работали в русско-ливийско-украинском глазном центре. Это уже моя вторая поездка. Больше трех лет, получается. Хорошо работали, пока блокада не началась. Нам-то это было все "до лампочки", но закрыли банковские переводы. А нам надо посылать деньги на родину, где ребенок учится, где надо за квартиру заплатить. У клиники тоже все валютные операции прекратились, и они не могли нам зарплату платить. Основная причина в этом. Как только блокаду снимут, финансовые вопросы решат, мы вернемся.
- Вас вызывали туда по каким-то особым случаям? Как Вы вообще там впервые оказались?
- Я работал в Микрохирургии глаза, и так получилось, что туда приехал один из владельцев этой клиники, посмотрел, как у нас этот бизнес идет. В результате он решил организовать свой центр. Не такой, как наши крупные центры, значительно скромнее, но вполне прилично. Делали все очень хорошо, все операции. Я как глазной хирург делал операции на сетчатке, диабетикам. Там много диабета, в Ливии – по шесть, по восемь операций в день бывало. И плюс еще хирурги детские были наши глазные, которые оперировали катаракту, глаукому. Мы были востребованы, и никто нас оттуда не прогонял.
- Каково ваше мнение по поводу происходящего в международной политике в связи с ситуацией в Ливии?
- Но вот эта вот Америка, Франция затеяли эту никчемушную, на мой взгляд, активность, и ничего они не добились, кроме того, что людям стало хуже.
- Как это технически произошло, что вам удалось уехать оттуда?
- Я получил вызов, наш консул, посол, работники консульства каждый день со мной связывался. Вы представляете, люди четыре месяца общаются, встречаются – мы уже подружились, уже знаем друг друга. Они беспокоились, как мы там, что там, звонили чуть ли не каждый день. А потом в конце концов – один самолет, второй самолет, третий самолет… Мы все говорили "Нет, ребята, подождите, сейчас все утрясется". Ситуация не улучшилась, последний корабль Украина прислала, ну вот мы и решили, что надо ехать. Лучше мы два месяца дома переждем, пока все утрясется.
- Было страшно? Что вы видели своими глазами?
- Было в Триполи один раз – видели бомбардировку километрах в пятидесяти от нас. Ночью были вспышки, когда четыре "томагавка" запустили. Видно было дым, земля дрожала, стены дрожали. И все. И, поскольку мы же глазные врачи, к нам поступил всего- один раненый, которому случайно пуля попала в область глаза. Хирурги его посмотрели, помощь оказали, все сделали. Я лично ни одного раненого не видел. Те, которые на востоке, в Тагруке, там да – раненых десятками и сотнями. Они рассказывают, что сутками из операционной не вылезали. У нас, слава богу, в Триполи, ничего такого не было.
- То есть, по улицам ходить безопасно?
- Абсолютно. Единственное, деньги нельзя было поменять. Золото все пропало. Началась инфляция. Буквально за неделю курс динара упал в 5-7 раз, а получать зарплату с динаров – в пять-шесть раз меньше. Это для нас неприемлемо было. А получать зарплату в долларах мы не можем, потому что у них блокада. Вот и все.
- Паника была на улице?
- Вообще нет. Мы жили в пригороде на вилле, и основная трасса местного значения – рядом с балконом. И все спокойно. Единственное, что заметили – на этой самой главной трассе появились военные, которые следили, чтобы в столицу не проникли какие-нибудь бандиты. Ну и пока перебоев с бензином не началось, народ катался днем и ночью. В начале Каддафи уронил цены в два раза. Если они были и так в пять-шесть раз ниже, чем у нас, потом стали вообще в двадцать раз дешевле. Дешевле воды.
- По вашим ощущениям, ливийцы как относятся к Каддафи?
- Ливийцы были рады и счастливы – Каддафи им деньги платил, 500 динаров пособия. Мало того, что там каждый гражданин по $2 тыс. в год получает, просто как доля рационального богатства, каждому гражданину, так тут еще по 500 динаров каждый месяц. В Триполи все были довольны и счастливы – они и сейчас там довольны и счастливы. Они не хотят никакой революции, никакой демократии. Я вас уверяю, это абсолютно пустая затея. Они даже не понимают, что это плохо. Им было хорошо, а сейчас стало плохо, и они, естественно, ничего этого не хотят, они боятся. Они четырнадцать лет жили в блокаде, и знают, что это такое. Сейчас опять начинается блокада, это никому не нравится – чем скорее кончится вмешательство, тем лучше.
- Людмила, Ваш муж сказал, что не было страшно.
- Мужчинам было не страшно – они мужчины. Первый месяц мы, действительно, не боялись. Когда вмешалась "коалиция", все изменилось: там бомбят, тут бомбят. Выходим на балкон, смотрим – за городом взрывы. Мы жили как раз на побережье, там расположены установки ПВО, и мы видели, как из самолетов бомбят. Неприятно. Мне, например, страшно было. Все время в ожидании. Услышал самолет и думаешь – будут бомбить или не будут? Погода, вроде, нелетная, ну и слава богу. Эти два дня перед переездом нас не бомбили как раз из-за облаков. Слышно было, что самолеты гудели, но не сбрасывали снаряды. А вообще, каждый вечер, начинается вечерняя молитва – начинают бомбить.
- Были ли предупреждения со стороны военного руководства?
- Какие предупреждения! Все установки ПВО разбомбили. Показывали по их каналу, может быть, их и предупреждали, но это по-арабски, а мы-то не знаем.
- А российское посольство вас не уведомляло?
- Они же так же, как и мы, в неведении были. Мы им звоним – "А вот там бомбили!" Предупреждали, чтобы не выходили лишний раз вечером, был комендантский час.
- Были директивы на случай внезапной оккупации?
- Нет, для этого, слава богу, не дошло. Все время, что мы жили в Триполи, все было хорошо: мы и в город ездили, и магазины работали. Первое время, когда это только началось, люди еще не понимали, что и как, не работали только банки. Потом и они заработали. Единственная проблема возникла с хлебом, так как пекарни работают ночью, а люди боятся ходить. Но и тут ничего страшного. Подождал в очереди и купил. Единственное, потом с бензином началась проблема. И с газом. Бензин всегда там стоил копейки – бутыль воды стоила дороже за литр, чем бензин: 20 рублей, если переводить валюту. А потом заправки боялись брать сразу большое количество бензина, потому что могли разбомбить. Приезжаешь – и там очередь. Некоторые заправки закрылись, некоторые перестраховывались и не брали. Все ливийцы боялись, сидели дома, переживали.
- А что делала оппозиция?
- Мы оппозиционеров в глаза не видели. Не знаем, кто они такие. Но мы считаем, что Ливия жила неплохо и при старом режиме. Не бедствовали и жили намного лучше, чем многие в России. Они, к слову, почти все учатся за границей, в Европе. Ливийцы очень доброжелательные, очень образованные, очень воспитанные.
Репортаж подготовила Серафима Скибюк
