Канны. 18 мая. INTERFAX.RU – Какими только местами не поворачивался за последние годы к нам Каннский фестиваль – и спиной, и совсем уж интимными частями тела, которые на Лазурном берегу с помощью радикальных режиссеров подвергались самым разным экспериментам, в основном брутально-сексуального характера. Самым памятным на сей счет был триеровский "Антихрист" в позапрошлом году, где героиня Шарлотты Гензбур умудрялась отрезать себе даже то, чего у женщин вовсе нет. И трупы в крови плавали, и расходилась публика в таком недоумении, что казалось, будто кино вот-вот прикажет долго жить.
И нежданно-негаданно в этом году мы стали свидетелями тому, как самый старый и престижный дал слабину. Что ни фильм – то самые светлые чувства, самые чистые слезы, самые прозрачные надежды. Словом, повернулся, кажется, наконец, лицом к людям. Пока зрители продолжают ломать голову над "Древом жизни" Терренса Малика, решая, прорыв ли это в кинематографе или провал, грустный клоун от кино финн Аки Каурисмяки выжал несколько цистерн слез даже в видавшей виды журналистской братии. Его конкурсный фильм "Гавр", выстроенный в форме нежнейшей пародии на французское кино 60-х – 70-х, хоть и посвящен модной теме мигрантов, но сводится в конечном итоге к простой уверенности: мир населен добрыми и хорошими людьми. То есть, конечно, не населен, а мог бы быть населен – не зря же Каурисмяки снял картину в жанре сказки, откровенной и смешной. Постаревший писатель на покое пытается помочь чернокожему мальчику, нелегальному мигранту выбраться из Гавра, где его ищет полиция, в Лондон, к маме. Практически весь большой портовый город бросает дела и принимается помогать писателю – даже матерый циничный инспектор полиции. А чтобы мы все-таки совсем уж не расслабились, концовка фильма являет нам жену героя, вылечившуюся в пять минут от смертельной болезни, и не ко времени зацветшую вишню. Всем радостно, все роются в сумках в поисках пятого носового платка, но кому не лень – те вместе с последними слезами выплеснут и последнюю надежду. Каурисмяки – он слишком умный режиссер, чтобы ни с того ни с сего дарить пустую надежду.
Но это – сказки в кино. А вчера вечером те, кто присутствовал на чествовании Жан-Поля Бельмондо, почувствовали себя в сказке наяву. Нам, привыкшим к тому, что главное чествование всякого человека, даже звезды, - это его похороны, смотреть на такое проявление чувств к своему национальному любимцу грустно донельзя. На вручение Бельмондо "Золотой пальмовой ветви" за вклад в мировой кинематограф пришли Клаудиа Кардинале, Клод Лелуш, Фэй Данауэй, Жан Рошфор (последний – в смокинге и кроссовках)… Сам 78-летний актер после перенесенного инсульта, к сожалению, ходит и говорит с большим трудом, но улыбается по-прежнему белозубо и сексапильно.
А в сотне метров по красной дорожке поднималась Джоди Фостер за ручку с Мелом Гибсоном – премьеру ее фильма "Бобер" давали одновременно с чествованием Бельмондо. И толпа людей, собравшихся поприветствовать Бельмондо, была уж точно не меньше.
