Москва. 27 июня. INTERFAX.RU - "Птица счастья завтрашнего дня… Выбери меня, выбери меня!" - выкрикивают герои "Громозеки" в трейлере фильма. Три мужика средних лет, врач, милиционер и таксист, начинают свою экранную жизнь в бане, чтобы там же ее и закончить. То есть, нет прошлого и будущего, есть лишь серое настоящее без всякой надежды. Счастья нет. У одного проблемы с дочерью, которая, оказывается, работает проституткой. Другой разрывается между женой и любовницей. Третий лишается работы, чтобы столкнуться лицом к лицу с любовником своей жены. Дело даже не в самим бытовых проблемах, а в том, что герои, представленные в начале тремя довольными и румяными богатырями ("Как жизнь вообще?" - "Нормально"), понятия не имеют, как их решать. В том, старом, советском мире все было просто и понятно. Милиционер – это страж порядка. Врач спасает жизни с помощью скальпеля. Таксист – шофер для приличных людей. Но как быть теперь, когда в машину вваливается парочка, и парень начинает бить девушку (ее эпизодическую роль сыграла Лера Гай Германика), а когда таксист пробует заступиться, они его избивают оба.
Как жить в таком мире и остаться человеком, не стать – даже не зверем, а просто ничтожеством? Котт создает под видом трагикомедии с легкомысленным названием социальное полотно, представляющее целый срез общества. Кризис среднего возраста в России непосредственно связан с советским прошлым. Большая часть этого поколения застряла там, где проблемы за человека решало государство. Можно было жить, читать книги, развиваться, любить загородные поездки и не думать о будущем. Это не анабиоз, а элементарное социальное благополучие. И вдруг все эти люди оказались на обочине. Агрессивная молодость знает, как нужно выживать, и смеется над своими родителями. А родители пытаются угнаться за временем, хотя все их попытки жалки и бесплодны.
От типичной русской "чернухи" "Громозеку" отличает гуманистический взгляд на героев и действительность. Там, где у Хомерики или Бакурадзе она оказалась бы совсем безжалостна, Котт смягчается, позволяет зрителю и персонажам отдышаться, даже улыбнуться. Поэтому о фильме "Громозека" наша критика автоматически заговорила как о мейнстриме. Этого загадочного предмета в России нет, и непонятно, что с ним делать. В результате фильм рискует оказаться чисто фестивальным продуктом, так как артхаусный зритель у нас есть, попкорновый – тоже, а вот среднего (чтобы был средний возраст, средняя образованность, средний достаток и средние запросы) не сформировано. Поэтому фильм выходит наугад в конце июня, чтобы затеряться между "Трансформерами" и "Гарри Поттером" в нашем безрадостном прокате.
Между тем, в этом кино, качественном середнячке, можно было бы искать механизмы для расширения кинотеатральной аудитории. Ее у нас очень мало, одни подростки, да чуть-чуть интеллектуалов в крупных городах. "Громозека" - это фильм о зрителе 45+ и, если исключить некоторые детали, для него. Только нужно придти к нему в школы, магазины, вузы, офисы, на заводы и показать ему это кино. Чтобы он узнал себя и своих близких. Мне постоянно приходится (до сих пор) слышать о людях советского воспитания, о которых только сейчас стало известно, что они "не справились". Кто-то только сейчас понял, что время изменилось. Запил, повесился, уехал в провинцию, просто ушел из семьи. "Громозека" мог бы стать частью национальной программы по адаптации. Правда, если бы такая программа существовала, это означало бы, что мы живем в другой стране, где "Громозека" не нужен.
Обозреватель Сергей Сычев
