Брюссель. 21 сентября. INTERFAX.RU - Генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен принял в своем кабинете корреспондента "Интерфакса" Александра Минеева и дал интервью, в связи с созывом в ноябре в Лиссабоне саммита Россия-НАТО (СРН), который генсек хочет видеть поворотным моментом. В конце прошлой недели он направил приглашения главам 29 стран-участниц Совета, в том числе президенту Дмитрию Медведеву, а в среду в Нью-Йорке председательствует на совещании Совета на уровне министров иностранных дел.
- Каждый генсек, приступая к работе в этом кабинете, начинал с нового старта отношений с Россией. Но каждый раз "на местности" происходило нечто, что отбрасывало их назад (две волны расширения НАТО на Восток, бомбардировки Югославии, война в Грузии...). Почему сейчас это должно получиться?
- Потому что я верю, что ответственные политики в России и странах НАТО понимают взаимосвязанность нашей безопасности. Несмотря на разногласия по некоторым вопросам мы должны развивать практическое сотрудничество там, где чувствуем общие угрозы. На первой пресс-конференции в прошлом году я не только объявил своим приоритетом улучшение отношение с Россией, но с тех пор мы уже увидели реальный прогресс. Поэтому сейчас я предложил провести саммит НАТО-Россия вместе с очередным саммитом НАТО, запланированным на 19-20 ноября. Я надеюсь, что мы сможем продуктивно провести эту встречу.
Я исхожу из того, что у нас есть общая заинтересованность в сотрудничестве. Во-первых, у России нет угрозы, которая бы исходила с Запада. Неоспорим факт, что серьезные угрозы ее внутренней и внешней безопасности исходят из других источников. Во-вторых, НАТО - это фактор стабильности в Европе, от чего выигрывает и Россия. С тех пор как Европейский Союз и НАТО начали процесс интеграции Восточной и Центральной Европы в свои структуры, образовалась зона стабильности и экономического развития. И от этого Россия выиграла. Ее торговля и инвестиции в регионе значительно выросли. В-третьих, будущее России связано с партнерством с ЕС и НАТО. Оно должно привести к миру и процветанию через военное сотрудничество, торговлю и экономическое взаимодействие, политические консультации. Эти три пункта составляют рамки моего видения наших отношений.
- Натовская "перезагрузка" связана с "перезагрузкой", которую объявил президент США Обама?
- Несомненно, американская "перезагрузка" содействовала потеплению между НАТО с Россией. Это не просто двустороннее дело между США и Россией, но касается НАТО в целом. Поэтому я решил дать новый импульс Совету НАТО-Россия.
- В намеченных Вами трех направлениях сотрудничества с Россией первое место отведено единой системе противоракетной обороны. Но США и Россия до сих пор находятся в режиме ядерного сдерживания, взвешивают на весах свои ядерные арсеналы. Возможен ли в таких условиях общий противоракетный зонтик?
- Сдерживание нужно, когда перед вами враг или противник. Но если вы сотрудничаете и называете друг друга партнерами, то в сдерживании нет необходимости, либо оно перестает играть важную роль. Вместо того чтобы тратить огромные деньги на подготовку к опустошительной войне, лучше пустить их на повышение жизненного уровня людей. Поскольку НАТО не представляет угрозы для России, а мы не рассматриваем Россию угрозой для НАТО, то давайте строить общую крышу безопасности. Еще весной 2008 г. США и Россия вполне прагматично участвовали в создании ПРО театра военных действий. То есть защиты развернутых войск. Надо использовать этот опыт и расширить сотрудничество на такую ПРО, которая бы прикрыла не только войска, но и население наших стран.
- Восемь лет назад Вы как премьер-министр Дании подписались под Римской декларацией о создании Совета Россия-НАТО. Если честно, чего Вы тогда ждали от этого документа? Что в отношениях Россия-НАТО превзошло Ваши ожидания, а что не сбылось?
- Когда мы подписывали Римскую декларацию, я надеялся увидеть новый уровень взаимодействия. Не забывайте, что Совет НАТО-Россия - это нечто особенное. Россия - единственный партнер, с которым мы собираемся для консультаций не реже раза в месяц и с которым проводим регулярные политические встречи на уровне министров. То есть мы создали платформу. За восемь лет были откаты назад, как во время войны в Грузии, и я не думаю, что потенциал Римской декларации исчерпан. За последний год налицо значительный прогресс. Среди прочего мы запустили совместный проект - обзор общих угроз безопасности ХХ1 века. Определяем сферы, в которых видим общие угрозы безопасности, где можем практически сотрудничать. Например, Афганистан, борьба против терроризма, наркотрафика, морского пиратства, уже упомянутая ПРО. Короче, после 2002 г. в нашем сотрудничестве были и взлеты, и падения. Сейчас мы находимся на подъеме отношений, и я хочу это отметить.
- Допустим, мы определили общие угрозы, согласились, что сами друг для друга не представляем угрозы. Подписали какой-то документ. Что дальше?
- Документы могут быть важны. Но гораздо важнее практическое сотрудничество. Мы знаем, что Россия пострадала от террористических актов. Очевидно, мы должны наращивать сотрудничество в борьбе против терроризма. Я знаю из консультаций в Совете НАТО-Россия, что русские обеспокоены наплывом наркотиков из Афганистана. Мы должны сотрудничать в укреплении пограничного контроля, готовя кадры для служб, занимающихся борьбой с наркотрафиком. Это только некоторые примеры.
Я лично убежден, что практическое сотрудничество по ПРО должно быть первым шагом вперед. Оно имеет смысл с военной точки зрения, потому что будет создана система, более эффективно прикрывающая нас и Россию от возможных ракетных ударов. С политической точки зрения такое сотрудничество еще важнее, потому что в процессе строительства всем станет ясно, что ПРО - это не наступательная система, она не направлена против России.
- НАТО и Россия сотрудничают по Афганистану. Но если я правильно понимаю, страны НАТО хотели бы от Москвы большего. Чего конкретно?
- Прежде всего подчеркну, что мы очень ценим помощь, которую России нам оказывает в афганской операции. Среди прочего это транзит грузов. Во время моего визита в Москву в декабре прошлого года я предложил, чтобы Россия поставляла вертолеты для афганской армии. Потому что на вооружении у афганцев уже есть российские вертолеты, и логично было бы пополнять этот парк российскими же машинами, поставлять к ним запчасти. Также логично, чтобы российские инструкторы обучали экипажи. Недавно Россия прислала в ответ свои предложения на этот счет, которые мы, в частности США, как раз сейчас изучаем. Это может стать предметом двусторонней договоренности между Россией и США, но в данном случае форма не так важна. Самое важное, что мы сможем усилить афганскую армию. Мы можем больше сделать в части обучения личного состава: не только в антинаркотических службах, но и полицейских, летчиков. Россия могла бы наладить обучение у себя.
- Насколько операция в Афганистане приблизила момент, когда союзники смогут уйти из страны, не оставив ее террористам и фанатикам?
- Процесс передачи ответственности самим афганцам начнется в будущем году. Но я не могу сказать, когда завершится. Это очень зависит от развития обстановки на местах. Сначала мы должны быть уверены, что афганские вооруженные силы сами могут постоять за себя. Я рассчитываю на ноябрьском саммите НАТО объявить о начале переходного процесса в 2011 г., не позднее июля. Начнем с передачи ответственности в отдельных областях, а потом постепенно будем расширять процесс. Президент Карзай хочет, чтобы афганские силы безопасности взяли на себя ответственность во всем Афганистане к концу 2014 года. У нас будет дорожная карта на период с 2011 до 2015 года. Как она будет выполняться, зависит от динамики укрепления афганских формирований. Поэтому обучение и тренировка военных и полиции, наращивание их потенциала будут ключевыми элементами.
- Сейчас операция в Афганистане - центральная миссией НАТО. Какая цель будет объединять союзников в будущем? В проекте новой стратегической концепции, который готовится к саммиту НАТО, присутствует некоторый дуализм. С одной стороны, Россия - партнер. С другой стороны, подтверждается статья 5 Вашингтонского Договора о совместной обороне. Изначально она придумана исключительно на случай советского вторжения в Европу...
- Я хотел бы призвать российских политических лидеров и общественность обновить мышление. Особенно в толковании статьи 5. Обязательства по обороне территории не направлены против какого-то государства, а направлены против любой угрозы населению стран НАТО.
Назову лишь три примера угроз, которые не исходят от конкретного государства. Мы должны лучше защитить народы своих стран от террористической угрозы. Это включает и операции за пределами натовской территории, как в Афганистане. Мы должны пресекать терроризм там, где его корни.
Второй пример - ракетная угроза. Иран имеет ракеты, способные достигать целей в Европе, в России. Но система ПРО не направлена конкретно против Ирана или другого государства. Она - для защиты нашего населения.
Третий пример - кибератаки. Это новая угроза, появившаяся с Интернетом. Мы должны уметь защитить наше общество от нападений из киберпространства.
Эти три примера показывают, что статья 5 останется основной функцией НАТО, но для ее эффективности, мы должны совершенствовать потенциал для отражения новых угроз. Это не старомодная, унаследованная от холодной войны интерпретация, а новая, направленная в будущее. Подчеркиваю, что НАТО не расценивает ни одно государство своим противником. Но ни у кого не должно быть сомнений в нашей решимости защитить любого члена альянса, если тот окажется под угрозой.
- Один из раздражителей для России было и остается расширение НАТО. Если его географический предел? Есть ли перспектива, скажем, для Грузии?
- В Статье 10 Вашингтонского Договора обозначен географический предел: в альянс может быть приглашена любая европейская страна, если она может внести вклад в евроатлантическую безопасность и соответствует принципиальным критериям НАТО.
- Иными словами, Грузия может быть приглашена?
- Наши двери остаются открытыми. Это часть нашей философии, основополагающий принцип. Каждая страна должна сама решать, как обеспечить свою безопасность и в какие союзы вступать или не вступать. Россия и страны НАТО подписались под этим принципом в Основополагающем акте 1997 г. и в Римской декларации 2002.
- Россия - европейская страна, хотя трудно представить, что она в обозримом будущем окажется в НАТО. Но как преодолеть психологическую стену недоверия между странами, которые внутри альянса, и Россией, которая вне?
- Лучшее средство против появления новых разделительных линий в Европе - тесное сотрудничество по конкретным проблемам. Строя общую ПРО, мы создаем общую архитектуру безопасности для евроатлантического пространства от Ванкувера до Владивостока. ПРО может стать средством объединения вместо яблока раздора.
- Важны ли для отношений НАТО с Россией внутренние процессы в России, состояние демократии, верховенства закона, основных свобод, прав человека?
- Конечно, важны. Но для начала, по-моему, важно обеспечить элементарное право думать. Чтобы все русские осознали, что у России нет угрозы с запада. Важно чтобы народ России понял, что будущее России - в сотрудничестве с Европейским союзом и НАТО. Потому что это еще и рычаг для развития, модернизации, экономического прогресса.
Интервью будет опубликовано также 22 сентября в "Новой газете"
