Москва. 23 сентября. INTERFAX.RU - В воскресенье бывшие кандидаты на пост президента Афганистана Ашраф Гани Ахмадзай и Абдулла Абдулла заключили соглашение о создании правительства национального единства, разрешив тем самым длившийся более двух месяцев конфликт по вопросу признания итогов президентской гонки. Спецпредставитель президента России по Афганистану Замир Кабулов рассказал заместителю руководителя Внешнеполитической редакции "Интерфакса" Андрею Барановскому насколько, по его мнению, жизнеспособным будет новый кабинет министров, как новые афганские власти будут выстраивать отношения с Москвой и о том, насколько серьезную опасность для Афганистана представляет движение "Исламское государство в Ираке и Леванте".
- Замир Набиевич, в воскресенье бывшие кандидаты на пост президента Афганистана Ашраф Гани Ахмадзай и Абдулла Абдулла заключили соглашение о создании правительства национального единства этой страны. Как в Москве оценивают это соглашение?
- В воскресенье в Афганистане было достигнуто соглашение о создании правительства национального единства, в котором проигравший выборы Абдулла Абдулла будет старшим или главным исполнительным лицом, по сути, первым министром. В Афганистане нет понятия "премьер-министра" и не может быть, поскольку конституция этой страны не предусматривает наличия такой должности. Вот такой компромисс был найден двумя кандидатами при посредничестве ООН и других представителей.
Мы приветствуем это, потому что чрезмерно затянувшийся спор между двумя соперничавшими на этих выборах кандидатами был чреват непредсказуемыми по своей разрушительности последствиями и возможным переходом политического противостояния в конфликт, которого надо было избежать любым способом.
Конечно, это только начало жизни нового афганского руководства. Впереди еще предстоит формирование нового состава кабинета министров.
Мы, в любом случае, заинтересованы в том, чтобы в стране было стабильное государственное руководство, которое взялось бы за решение огромного числа проблем, которые стоят перед Афганистаном. Выборы, по большому счету, отвлекли афганский народ и правительство от гораздо более серьезных проблем, которые перед ними стоят.
- Насколько схожи подходы Ашрафа Гани Ахмадзая и Абдуллы Абдуллы к решении стоящих перед Афганистаном проблем? Смогут ли они сработаться вместе, или есть риск, что их противоречия разорвут правительство национального единства на части?
- Если судить по предвыборным и иным высказываниям, принципиальной разницы в их подходах к решению внутренних проблем страны нет. Если на этой основе они смогут выработать единый подход всего правительства Афганистана, проблем быть не должно.
Другое дело, что люди остаются людьми, и осадок от таких выборов, наверное, остался, и он будет какое-то время чисто психологически сказываться на настроениях как новых руководителей страны, так и других членов кабинета.
Конечно же, много вопросов у людей в Афганистане возникало к качеству выборов. Это, наверное, отразится, но надо двигаться вперед. Как я уже сказал, выборы важны, но это не самое главное сейчас для афганского народа и правительства: им надо обеспечивать мир, военно-политическую, экономическую, социальную стабильность и так далее.
- То есть можно надеяться на то, что это правительство будет функционировать достаточно большое количество времени?
- Да. Но это будет зависеть от того, как они смогут взаимодействовать, практически занимаясь управлением страной и государственными делами.
- А каковы подходы Ахмадзая и Абдуллы к вопросу переговоров с "Талибаном"?
- Тут есть нюансы. И тот, и другой, будучи кандидатами в президенты, говорили о готовности вести диалог с движением талибов, высказывались за то, чтобы вовлекать договороспособных представителей талибов в политические процессы. Но есть определенные условия.
Абдулла тверже стоит за то, чтобы талибы признавали и с уважением относились к действующей афганской конституции и прекратили вооруженное противоборство с правительством.
В свою очередь, Ашраф Гани Ахмадзай, поскольку он этнический пуштун, те же самые позиции излагал мягче. Но одно дело выступать в качестве кандидата в президенты, а другое – в качестве ответственного лица. Посмотрим, во что это эволюционирует.
- А чего ждать России от нового руководства Афганистана?
- У нас отношения будут нормальными, поскольку я общался и с Ашрафом Гани Ахмадзаем, и с Абдуллой Абдуллой, и они много говорили о намерении развивать широкое экономическое сотрудничество с нашей страной, признавали важность России в этом регионе, рассчитывали на нашу помощь и поддержку. Они понимают, что можно задействовать наши экономические возможности. Скажем, выход афганских товаров на европейские рынки, можно эффективно осуществлять при сотрудничестве России.
Они также ожидают от нас инвестиций в афганскую экономику. Но все это – замечательные слова, и мы "за", но наши потенциальные инвесторы будут выстраивать свои экономические планы в Афганистане в зависимости от ситуации с безопасностью.
- Как Вы думаете, хватит ли у новых афганских властей сил, чтобы обеспечить нормальные условия безопасности в стране?
- У них другого выхода нет. Конечно, сил маловато. Афганская армия, с моей точки зрения, еще не настолько подготовлена, как это неоднократно обещалось западниками. Но, тем не менее, она существует, и она обязана защищать страну.
- Но если их не успели подготовить за те годы, когда в стране были натовские силы, то после того, как они совсем уйдут, готовить афганских силовиков будет некому.
- Это Вы говорите верно. Особенно это верно на фоне того, что произошло с иракской армией, которую тоже готовили очень долго, и которая разбежалась в считанные дни под ударами ИГИЛ. Но с другой стороны, другого выхода, как я уже сказал, у них нет.
Конечно, ситуация в Афганистане несколько отличается от иракской, но опасность того, что Вы говорите, существует, и мы ее учитываем в своей политике в отношении Афганистана.
Вместе с тем, может повториться ситуация, когда после ухода советских войск из Афганистана, афганские национальные армия и полиция получили "новое дыхание". Они почувствовали, что именно они отвечают за безопасность страны, проснулось чувство патриотизма и гордости за себя, и они почти три года успешно противостояли всем напастям.
Со своей стороны будем поддерживать правительство, чем сможем. И не только мы. Например, недавно на саммите ШОС страны-члены подтвердили готовность оказывать всемерное содействие именно укреплению законного центрального правительства Афганистана.
- Несмотря на некоторые опасения в том, что "Талибан" может попытаться укрепить свои позиции в Афганистане во время той неопределенности касательно будущего руководства страны, наступившей после выборов, этого у талибов не получилось…
- Отчасти получилось, отчасти – нет. Мы, например, не считали, что талибы захватят власть в Афганистане. У талибов, несмотря на их грозные заявления, нет пока такого военного потенциала, чтобы они смогли захватить всю страну.
Но талибы воспользовались неопределенностью переходного периода для расширения зоны своего влияния. Не контроля, а именно влияния. Это им удалось, в частности, в провинциях вокруг Кабула, в других местах. Конечно, они остаются весьма грозной военно-политической силой, с которой надо будет либо договариваться, либо воевать.
- Как в Москве считают, способны ли талибы на что-то большее, кроме как увеличить сферу своего влияния?
- Они будут способны на гораздо большее, если мы увидим, что афганская армия не проявляет те качества, о которых мы только что говорили: не бьется, не защищает себя. Да, мы считаем, что афганская армия и полиция недоучены, недооснащены, но не надо забывать, что талибы-то не лучше оснащены.
Вместе с тем, наверное, у талибов все-таки моральный дух сильнее, потому что они верят в то, что воюют за освобождение своей родины от иностранной оккупации, защищают ислам. А это в любой армии, будь то партизанская или регулярные войска, имеет очень большое значение.
- Мы с Вами уже коснулись темы ИГИЛ и ее деятельности в Ираке, а нет ли опасности, что они, видя слабость афганской армии, попытаются взять под контроль территорию и этой страны.
- Опасность этого есть, и такие намерения ИГИЛ уже обозначило. В августе появились листовки ИГИЛ, которые распространялись из Пешавара в зоне пуштунских племен на той стороне пакистано-афганской границы. Некоторые источники утверждают, что в Афганистане уже создан офис ИГИЛ. Нам известно, что туда уже проникли около сотни игиловцев.
Дело в том, что они воспринимаются джихадистами, особенно молодой частью джихадистов, которые воюют в рядах талибов, как наиболее предпочтительная сила. Они привлекательны в глазах этой молодежи, у которой нет чувства родины, которые чувствуют себя "исламскими космополитами" и воюют за халифат везде, где надо воевать. Для такой части боевиков игиловцы могут оказаться привлекательной силой, к которой они потянутся. Вот тогда ИГИЛ станет действительно опасным для Афганистана.
- То есть скорее возможен вариант перехода части талибов "под знамена" ИГИЛ, чем слияние этих движений?
- Скорее всего, да. Талибов и даже "Аль-Каиду", как я понял, ИГИЛ рассматривает как консервативную и несколько устаревшую модель. А себя они выдвигают в качестве новой идеологии, которая более наступательная, агрессивная и передовая.
