Москва. 21 августа. INTERFAX.RU – В субботу в Иране состоится физический запуск Бушерской АЭС. Этого события ждали многие годы, и, пока строительство АЭС то приостанавливалось, то опять возобновлялось, возникали самые разнообразные мнения о необходимости такого проекта и опасения по поводу возможного недобросовестного использования Ираном топлива для станции. Замглавы МИД РФ Сергей Рябков в интервью дипломатическому корреспонденту "Интерфакса" Ксении Байгаровой попытался все эти опасения развеять.
- Могут ли дать в Москве 100-процентную гарантию того, что Иран не сможет использовать ядерное топливо Бушерской АЭС для производства ядерного оружия?
- Безусловно, 100-процентная гарантия существует, причем ее формулирует не Москва, а это общепризнанный факт. Одно то, что мы осуществляем поставки топлива для этого энергоблока и его последующую депатриацию в Россию для переработки, является хорошим свидетельством полного обеспечения всех нераспространенческих требований применительно к этой станции.
Кроме того, известно, что на протяжении целого ряда лет проект строительства АЭС в Бушере при российском содействии обсуждался в различных форматах и был предметом изучения многочисленных экспертов, в том числе в западных странах. Ни у кого никаких сомнений нет. Наши партнеры за рубежом, в том числе в США и ЕС, признают, что, по большому счету, это не просто свидетельство углубляющегося взаимодействия Москвы и Тегерана в области освоения мирного атома иранской стороной, но и хороший пример того, какие преимущества от такого сотрудничества мог бы получить Тегеран, если бы мы могли обеспечить уверенность международного сообщества в сугубо мирном характере его ядерной программы.
- Но если допустить теоретическую вероятность того, что Иран когда-нибудь последует примеру Северной Кореи и полностью разорвет отношения с МАГАТЭ, то как в таком случае будет действовать Россия? Или же Вы полностью исключаете вероятность подобного сценария?
- Мы не видим оснований для подобного рода шагов. Считаем, что сотрудничество Ирана с МАГАТЭ в ядерной сфере идет нормально. В докладах генерального директора МАГАТЭ на протяжении определенного времени формулируются вопросы к иранской стороне, которые пока не закрыты. Мы бы хотели рассчитывать, что со временем ответы на эти вопросы будут даны.
Но главное здесь не то, кто и кому по каким вопросам должен ответить, а главное – необходимость продолжения реального диалога и реального переговорного процесса по вопросам, которые вызывают озабоченность международного сообщества. Применительно к ядерной программе Ирана эти темы должны быть в фокусе наших усилий, но в то же время международное сообщество, в частности, "шестерка" международных посредников, не должно уклоняться от обсуждения тех тем, которые волнуют Тегеран. Вот на этом надо сосредоточиться. Мы считаем, что ставить вопрос в плоскость того, как пойдет дальше сотрудничество Ирана с МАГАТЭ, не совсем корректно. Нужен импульс, который позволит возобновить политический процесс.
- Покинут ли российские специалисты Иран после запуска АЭС в Бушере? И есть ли вероятности того, что Россия будет осуществлять в Иране аналогичные проекты в сфере мирного атома?
- Сроки завершения работы по бушерскому проекту – вопрос, относящийся к компетенции соответствующих российских организаций.
Совершенно не факт, что после физического и даже после энергетического пуска АЭС в Бушере наши специалисты покинут этот объект. Наоборот, какое-то время они должны там оставаться для обеспечения плавного переходного периода и решения определенных задач, связанных с начальным этапом работы станции.
Что касается второй части вопроса, хочу со всей определенностью подчеркнуть: никакие ограничения на сотрудничество с Ираном в сфере строительства легководных, то есть наиболее защищенных с распространенческой точки зрения, реакторов, не введены через резолюции СБ ООН. Международный санкционный режим, который сформирован всеми резолюциями Совета Безопасности, не запрещает такое сотрудничество. И мы не видим причин, почему такое сотрудничество нельзя продолжать. Оно взаимовыгодно и, главное, не несет никаких рисков.
Бушерский проект прочно и надежно закрепил Иран в плоскости сотрудничества, не связанного с рисками ядерного распространения. И продолжение этого сотрудничества ничего не изменит в этой области. Наоборот, мы можем быть уверены, что возникнут дополнительные аргументы, которые должны убедить все международное сообщество в том, что никаких проблем здесь нет; а Иран убедить в выгодах, которые он приобретет, если обеспечит снятие остающихся вопросов и тех проблем с его ядерной программой, которые, по мнению международного сообщества, существуют.
- Как Вы можете прокомментировать прогнозы некоторых аналитиков и общественных деятелей, которые не исключают вероятности нанесения удара по Бушерской АЭС Израилем?
- Оставим это на совести тех, кто это произносит. Хочу сказать, что Бушерская АЭС в силу причин, о которых мы говорили раньше, просто не может рассматриваться в категории объектов, дающих основания для каких-то подозрений. Наоборот, это источник стабилизации обстановки. Это пример, маяк, эталон того, чего можно достичь через международное сотрудничество в плане снятия имеющихся озабоченностей и в плане удовлетворения потребностей иранской стороны как в энергообеспечения, так и в сфере развития его мирной атомной программы. Во всех отношениях это проект, от которого выигрывают все заинтересованные стороны. Поэтому ставить его под вопрос, тем более в такой беспрецедентной и резкой форме, - мне кажется, это безответственный шаг.
